— Ты заранее все рассчитала? — стал допытываться он.

— Я это поняла, стоило мне увидеть себя в зеркале в этом костюме. А как увидела, сразу решила — до утра в школе делать нечего.

— Мариэтта, дорогая, — тихо сказал пораженный Аликс. — Я обещал тебе карнавальную ночь, но не хочу, чтобы она стала последней, а твоя судьба оказалась из-за меня под угрозой. И я знаю, что мне делать.

— Что же?

— Я женюсь на тебе.

Она тут же отпрянула от него, приложив палец к его губам и отчаянно мотая головой.

— Нет, нет! Не произноси этих слов! Прошу тебя! Особенно сейчас, в такую ночь. Этому никогда не бывать. — Закончив фразу, она вдруг ощутила чей-то взгляд. Мариэтта стала обеспокоенно озираться по сторонам и увидела в одном из освещенных окон северной галереи среди нескольких зрителей, созерцавших происходящее внизу столпотворение, мужчину в позолоченной маске. Он сразу бросился ей в глаза. Мариэтта чувствовала, что он пристально смотрит на нее, и невольно прижалась к Аликсу, словно ища защиты. Они неподвижно стояли посреди танцующей, кружащейся пестрой толпы. Потом девушка внезапно отстранилась.

— Давай уйдем отсюда, — взмолилась она.

Он не стал допытываться о причине столь резкой перемены настроения.

— Хорошо. И я знаю куда, — радостно воскликнул Аликс и увлек ее за собой. Стоило им покинуть площадь Сан-Марко, как к девушке вернулась ее обычная веселость.

— Куда мы идем? — с радостным недоумением допытывалась-она.

— Ко мне на квартиру. Граф отправился на всю ночь сражаться в карты, а Анри должен быть где-то здесь, на карнавале. — Аликс давно ждал такой возможности.

Оказавшись дома у любимого, Мариэтта с любопытством оглядывалась и сновала взад-вперед по элегантной гостиной — ее очень интересовало, как живут в Венеции приезжие. Увидев зеркало, она тут же подскочила к нему, чтобы поправить маску и чуть сбившийся набок парик.

— Вот здесь уже можно не бояться, что меня кто-нибудь узнает, — с улыбкой заявила она, приглаживая парик тонкими пальцами. — Ты хоть понимаешь, что впервые за все время мы не окружены толпой?

Аликс очень хорошо это понимал. Мариэтта отошла от зеркала и направилась к угасавшему камину. Остановившись, она протянула руки к огню, но это скорее был машинальный жест — ночь выдалась довольно теплой, да и вряд ли танцующие пары когда-нибудь замерзали. Аликс с любовью следил за ней. Девушка стояла спиной к нему, и пламя камина окрашивало ее волосы в тот неповторимый красно-золотой оттенок, который ему один раз пришлось наблюдать в стекольной мастерской на одном из близлежащих островков под названием Мурано, когда мастер разогревал стекло в пламени горелки.

Подойдя к любимой, он нежно прикоснулся губами к ее затылку. Мариэтта послушно прислонилась к нему, когда он, обнимая ее сзади, стал покрывать поцелуями нежно-персиковую шею девушки. Утопив лицо в ее волосах, Аликс ощутил запах лета, его взгляд упал на ложбинку между грудей, и это заставило его сердце отчаянно забиться.

— Как жаль, что мы никогда раньше не приходили сюда, — задумчиво-мечтательно произнесла Мариэтта. — Здесь так тихо и уютно.

— Мариэтта, дорогая, — страстно прошептал он. — У нас будет еще много таких встреч.

Она сделала вид, что не поняла его слов.

— Но ты скоро отправишься к себе в Лион, а я останусь в Венеции.

— Мы не должны расставаться. — Стоило ему произнести эти слова, и он почувствовал, как напряглось ее тело.

— Не надо ничего сейчас говорить, Аликс, — умоляюще произнесла она.

— Нет, не заставляй меня молчать. Я люблю тебя и верю, что и ты меня любишь, пусть даже и отказываешься это признать. Ты права, довольно скоро мне придется уехать из Венеции, но без тебя я никуда не поеду. — Взяв Мариэтту за талию, он повернул ее к себе, но девушка не подымала глаз.

— Прошу тебя, не надо, — срывающимся от волнения голосом умоляла она.

— Но ведь ты любишь меня, Мариэтта, скажи это! Я хочу вернуться во Францию с тобой, хочу, чтобы ты стала моей женой. — Аликс ласково взял ее за подбородок, их глаза встретились, и он заметил, что любимая плачет. Запинаясь, Мариэтта стала говорить:

— Ведь я уже ответила тебе, там, на площади. Ни мне, ни тебе не дадут разрешения, чтобы пожениться. Ты еще не достиг совершеннолетия, кроме того, кто станет твоей женой, решит отец. Да и я не свободна. Правила, принятые в Оспедале, запрещают выходить замуж за приезжих. Руководство школы тебя никогда не признает без поддержки французского посольства.

— Все это мне хорошо известно. Но ведь ты любишь меня? Мне нужно знать это. — Мариэтта снова попыталась отвернуться, но Аликс не позволял. — Скажи!

Он, конечно, понимал, что гнев делу не помощник, но ему страстно хотелось услышать от Мариэтты слова любви. Ведь если он их не услышит, то как сможет строить планы, связанные с женитьбой, тем более при такой ее уверенности в невозможности их брака? Когда он увидел, как напряглись ее губы, словно она громадным усилием воли не давала вырваться наружу тому, что бурлило сейчас в ее душе, юношу внезапно охватило чувство, похожее на ярость, и он, схватив Мариэтту за плечи, встряхнул.

— Я никуда не отпущу тебя, пока не добьюсь ответа! Даже если тебе придется оставаться здесь хоть до завтра, я все равно не отпущу тебя! А когда тебя выставят из Оспедале за побег, тебе ничего не останется, как выйти за меня замуж.

Размахнувшись, она изо всех сил влепила ему пощечину. Ошеломленный, Аликс невольно отступил на шаг, и девушка рванулась к дверям. В секунду она отперла их, и уже была готова ринуться во тьму. Он успел схватить ее на лестнице.

— Прости меня! Я совсем не то хотел сказать! — крикнул он. — Просто я боюсь потерять тебя!

Она отчаянно сопротивлялась, колотя его по груди кулаками, гнев до неузнаваемости исказил ее лицо.

— Даже если я тебя люблю, все равно у нас нет будущего!

Он притянул ее к себе и схватил за руки.

— Послушай меня! Мы можем убежать!

Мариэтта застыла, потом медленно высвободилась из его железной хватки и, откинув со лба сбившийся парик, недоуменно уставилась на молодого человека. На ее лице отразились тревога и неуверенность, будто она стояла на перепутье и не знала, куда направить стопы.

— Если я вдруг исчезну, Оспедале просто так не отступит. Чтобы найти меня и моего соблазнителя, они поднимут на ноги весь город. А если они заподозрят, что я убежала по своей воле, неважно, одна или с кем-то — в этом случае они пошлют на розыски гвардейцев, а уж они сумеют нас найти, можешь не сомневаться.

— Я и не сомневаюсь. Но все же что-нибудь да придумаю.

И, как ни странно, когда девушка услышала эти слова, у нее появилась надежда. Мариэтта действительно любила его и мечтала сбежать с ним из Венеции. Отчаяние, охватившее ее минуту назад, вдруг куда-то улетучилось. Она недоверчиво посмотрела на Аликса.

— Это действительно возможно? — спросила Мариэтта.

— Не сомневайся, — уверял он, еще крепче прижимая ее к себе, и она отвечала на его страстные поцелуи еще более страстными. И если вначале ее восторг объяснялся лишь тем, что им удалось уйти от этого человека в позолоченной маске, воплощавшего неясную угрозу для них, то в эту минуту она уже думала по-другому.

Аликс и Мариэтта не стали возвращаться в его апартаменты. Комната, где произошла эта ужасная сцена, теперь пугала ее, и она дала себе обещание, что никогда больше не переступит ее порог. Они медленно брели по узким улочкам, пока не набрели на небольшую площадь, где люди в карнавальных костюмах, усевшись как попало, слушали певцов, певших под аккомпанемент лютни. Чувствовалось, что ночное безудержное веселье сменялось мягким лиризмом наступившего утра. Мариэтта и Аликс тоже решили послушать, уселись чуть в стороне и остались здесь до тех пор, пока не пришла пора Мариэтте возвращаться в Оспедале.

В призрачном свете занимавшегося дня под низким мостом их терпеливо дожидался гондольер, с которым Аликс предварительно договорился, чтобы тот довез их по каналу до самых ворот Оспедале делла Пиета. Над лагуной повисла странная, похожая на тюль, дымка. Когда к ним по пути подсел ученик пекаря, Мариэтта в двух словах объяснила ему, что от него требовалось. Мальчишка, кивнув, тут же спрятал в карман деньги, предложенные ему Аликсом, заверив их в том, что все будет в порядке. Им пришлось немного подождать, и вскоре, когда он вернулся за второй корзиной хлеба, парень заявил, что путь свободен. Мариэтта подарила Аликсу на прощание еще один поцелуй, быстро сошла на берег. Аликс смотрел ей вслед, когда она, шурша карнавальным платьем, миновала ворота Оспедале. Она, не повстречав ни единой души, добралась до своей комнаты, едва успев, потому что стоило ей закрыть дверь, как начали выходить другие хористки, и коридор наполнился звуками шагов и возгласами. Первым делом, даже не сняв костюм Коломбины, она поставила подаренную ей Аликсом розу в вазочку на столе. И этот цветок почти целую неделю напоминал ей о той сказочной ночи.